Что мы узнаем благодаря былинам. О русской былине
О РУССКОЙ БЫЛИНЕ
Что такое былина.
Впервые термин «былины» был введён Иваном Сахаровым в сборнике «Песни русского народа» в 1839 году. Народное же название этих произведений – старина, старинушка, старинка. Именно это слово использовали сказители. В древности старины исполнялись под аккомпанемент гуслей, но со временем эта традиция отошла в прошлое и во времена, когда к ним обратились собиратели, былины напевались без музыкального сопровождения. «Я улегся на мешке около тощего костра (…) и, пригревшись у огонька, незаметно заснул; меня разбудили странные звуки: до того я много слыхал и песен, и стихов духовных, а такого напева не слыхивал. Живой, причудливый и веселый, порой он становился быстрее, порой обрывался и ладом своим напоминал что-то стародавнее, забытое нашим поколением. Долго не хотелось проснуться и вслушаться в отдельные слова песни: так радостно было оставаться во власти совершенно нового впечатления», - вспоминает собиратель фольклора П.Н. Рыбников. Современному неподготовленному читателю может быть вначале непросто погрузиться в мир русского эпоса: устаревшие слова, частые повторы, отсутствие привычной рифмы. Но постепенно приходит понимание того, насколько слог былин музыкален и красив. Именно музыкальность следует иметь в виду в первую очередь: былины изначально создавались, чтобы их пели, а не воспринимали в виде написанного или напечатанного текста.
Тогда мы понимаем, что история имеет идеологическое измерение и в то же время она ведет чтения истории или исторических процессов, когда они являются их предметом. Навстречу границе, и земля, где можно развести мечты, говорит о том, что миграция и расселение Лакандонского леса, по крайней мере для исторической общины, о которой говорится, было событием, которое нужно запомнить, повторить. Трудно, да, как мы уже говорили, но в итоге.
Надежда, похоже, является сближением этих двух историй. Это проявляется в отношении к концу. Если у меня возникнут какие-либо проблемы, это проистекает из истощения моего заговора. В Лимонаре больше нечего распространять, он только добирается до обученного? и дети, и их семьи, и их новые дети быстро растут. Лакандонские джунгли по-прежнему удачны, чтобы проникнуть в его кишечник. Трудность его владения растет, потому что правительство не хочет его распространения, резервируя его для праздности карибов или в качестве резерва биосферы.
Классификация.
По поводу классификации былин в науке не существует единого мнения. Традиционно они разделяются на два больших цикла: киевский и новгородский. При этом с первым связано значительно большее количество персонажей и сюжетов. События былин киевского цикла приурочены к стольному городу Киеву и двору князя Владимира, былинный образ которого объединил воспоминания по меньшей мере о двух великих князьях: Владимире Святом (ум. 1015 г.) и Владимире Мономахе (1053–1125 гг.). Герои этих старин: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, Михайло Потык, Ставр Годинович, Чурило Пленкович и др. К новгородскому циклу относятся сюжеты о Садке и Василии Буслаеве. Также существует разделение на «старших» и «младших» богатырей. «Старшие» - Святогор и Вольга (иногда также Микула Селянинович), представляют собой останки догосударственного эпоса времен родового строя, олицетворяют старинных богов и силы природы – могучие и часто разрушительные. Когда время этих исполинов проходит, им насмену приходят «младшие» богатыри. Символически это отражено в былине «Илья Муромец и Святогор»: древний воин умирает и Илья, похоронив его, отправляется на службу князю Владимиру.
Почему? Никакой причины не встречается с правительством. Ян де Вос, со своей стороны, в «Земле, чтобы сеять мечты», говорит, что добраться до джунглей было подвигом, и завершает свой анализ, размышляя об обезлесении и возможном кошмаре поселенцев в этих обстоятельствах. Ищите в других авторах, ученые их, предложения, чтобы этого не случилось, чтобы породить то, что известно как устойчивость. Проанализируйте предложение в этом отношении.
Он предлагает спасти лучшие из тысячелетней крестьянской традиции майя и ликвидировать то, что в нем со временем исказилось или что было контрпродуктивным в новых условиях растущего дефицита пахотных земель. Миметический цикл закрывается с помощью пактов по чтению. Описанные истории имеют идеологическое измерение и являются производителями смысла. Ревизор должен читаться, чтобы придать смысл и истории, которую он прочитал. Тогда он будет знать, ориентируется ли его чтение на то, как ему представляется фликционированная референциальность, или исторический процесс, окропленный фиктивными фактами.
Былины и историческая действительность.
Большинство известных нам былин складывалось в эпоху Киевской Руси (IX-XIIвв), а некоторые из старин восходят и вовсе к древним догосударственным временам. В то же время не только исследователь, но и простой читатель может найти в текстах былин отголоски событий и быта гораздо более поздних эпох. Например, нередко упоминаемое «кружало государево» (то есть кабак) имеет отношение к XVI-XVII в. Профессор Н.П. Андреев пишет об упомянутых в одной из былин калошах – предмете из XIX столетия. Отсюда возникает так называемая проблема историзма русских былин – то есть вопрос о соотношении эпоса с исторической действительностью, вызвавший множество споров в научной среде. Как бы то ни было, былина представляет нам особый мир – мир русского эпоса, в рамках которого происходит причудливое взаимодействие и переплетение разнообразных исторических эпох. Как писал исследователь Ф.М. Селиванов: «Далеко не все события и герои, однажды воспетые, оставались в памяти потомков. Ранее возникшие произведения перерабатывались применительно к новым событиям и новым людям, если последние казались более значительными; такие переработки могли быть многократными. Происходило и по-другому: прежним героям приписывались дела и подвиги, совершаемые позднее. Так постепенно складывался особый условно-исторический эпический мир с относительно небольшим числом действующих лиц и ограниченным кругом событий. Эпический мир, по законам устной исторической памяти и народного художественного мышления, объединял в себе людей из разных столетий и разных эпох. Так, все киевские богатыри становились современниками одного князя Владимира и жили в эпоху расцвета Киевской Руси, хотя им приходилось сражаться с врагами, досаждавшими Русской земле с X до XVI в. К этой же эпохе подтягивались и герои (Вольга, Святогор, Микула Селянинович), эпические повествования о которых существовали задолго до княжения Владимира Святославича».
Наконец, это не именно отрыв в построенной референциальности, где читатель должен пастись, но в дискурсе, в том, как представлен исторический, фактический или лингвистический. К границе и земле, чтобы сеять мечты идеологически руководит историей миграции и расселения джунглей и выражают ее как эпос, то есть замечательное историческое событие, достойное того, чтобы его помнили историческое сообщество, пережившее его, и Также достойны внимания сообществ других.
Поле отражения представляет собой конвергенцию историографии и литературы. И историки, и писатели приходят к нему, как вызываемые, возможно, для их герменевтического призвания. Эта конвергенция не является чем-то новым. Бедные родственники иногда отрицали другие, историографию, роман, историю и литературу, жили в непосредственной близости. В какой-то момент истории роман был заменой историографии. Леопольдо Ван Ранке, старый позитивист, привилегировал использование документальных источников, подкрепляя архив с претензией: восстановить прошлое, как это было.
Собирательство.
На протяжении веков былины передавались в среде крестьянства из уст в уста от старого сказителя к молодому и вплоть до XVIII века не были записаны. Сборник Кирши Данилова был впервые издан в Москве в 1804 году, затем последовали более расширенные и полные его переиздания. Эпоха романтизма пробудила интерес интеллигенции к народному творчеству и национальному искусству. На волне этого интереса в 1830-1850-е гг. развернулась деятельность по собиранию произведений фольклора, организованная славянофилом Петром Васильевичем Киреевским (1808 – 1856 гг.). Корреспондентами Киреевского и им самим было записано около сотни былинных текстов в центральных, поволжских и северных губерниях России, а также на Урале и в Сибири. Настоящим потрясением для научного мира стало открытие в середине XIX в. живой традиции былинного эпоса, причем недалеко от Санкт-Петербурга – в Олонецкой губернии. Честь этого открытия принадлежит Павлу Николаевичу Рыбникову (1831–1885 гг.), народнику, высланному в Петрозаводск под надзор полиции. Ободренные находкой П. Н. Рыбникова, отечественные фольклористы во 2-й половине XIX – начале XX вв. предприняли множество экспедиций, в основном на Русский Север, где были открыты новые очаги сохранности песенного эпоса и от сотен сказителей сделаны записи тысяч былинных текстов (всего исследователь эпоса профессор Ф. М. Селиванов насчитывал к 1980 г. около 3000 текстов, представляющих 80 былинных сюжетов). К сожалению, к нашему времени былины полностью исчезли из живого бытования и являются теперь лишь величественным культурным наследием ушедшего прошлого. Уже в советское время были предприняты попытки приспособить былинный жанр к условиям и требованиям современности. Так появился, например, плач о Ленине «Каменна Москва вся проплакала», записанный от сказительницы Марфы Семеновны Крюковой. Но столь удивительное сочетание старинной формы и нового актуального содержания не прижилось в народном творчестве.
Таким образом, какая быстрая ртуть, история и литература раздваивались до тех пор, пока первый градуировался в области науки. Казалось, что в историографии не осталось следов литературной профессии. Кредиты, невидимые, не перестают быть непрекращающимися. В свете позитивистской и структурной истории литературные ресурсы, а не исчезли, остались позади. Чтение Уайта наводит на размышления: объяснение сюжета - не что иное, как истолкование историографической истории как литературной. Именно здесь, в основе, что сюжет означает, где оба сосуществуют в одном королевстве, в художественной литературе.
Лельки, пельки и другие непонятности из русских былин
Витязь на распутье. Картина Виктора Васнецова. 1882 год Wikimedia CommonsАЛАБУШ (АЛЯБЫШ). Лепешка. Перен. Удар ладонью, оплеуха, шлепок. Тот дал ему по тяпушу, прибавил по алабушу. Да прибавил на ж[опу] по алябышу. Уменьш. Алабушек . На другую посадил алабушек.
Меня не приглашают обсуждать легитимность прошлого ни одной из историй, а также то, как они ее реконструируют. Идея художественной литературы, которая характерна как для литературного, так и историографического повествования, это, как если бы, имеет большое значение в представлении прошлого. Способы описания опыта во времени имеют два значения. Первый относится к производству смысла. Историки и романисты, в случае исторического романа и того, который «использует» фактическое прошлое, показывают прошлое по-разному, согласно выбранному сюжету.
АРАВИТСКИЙ . Арабский. Да и набрал много скатняго жемчуга, / Да и больше того он набрал меди аравитские. / Котора была медь аравитская, / Никогда она не бусела и не ржавела.
БАСА. 1. Краса, красота. 2. Украшение. Это не ради басы — ради крепости.
БАСИТЬ. 1. Рядиться, наряжаться. 2. Щеголять, красоваться, выказываться молодечеством, статью, щегольскою одежею. 3. Занимать в беседе других, краснобаить, потешать россказнями. Щапить-басить да им по три года, / На кажный день да платья сменные.
Этот выбор обусловливает построение прошлого, поскольку он включает в себя разработку дискурса, целью которого является создание для читателя смысла. Что значит для меня это читать? История, таким образом, имеет смысл. В дополнение к вышесказанному, и это второе, читатели, не спрашивая, идеологически участвуют в чтении прошлого. Истории, составляющие повествовательную идентичность некоторых обществ, свидетельствуют о их истории. Они являются фрагментированными чтениями их авторов. Именно поэтому они предлагают прочтение прошлого тем или иным способом без каких-либо способов исключить друг друга.
БАЯТЬ. Рассказывать басни, вымыслы; говорить, болтать. Буйны ветрушки там на меня не веяли, / Добры б людушки там про меня не баяли.
БОГОРЯЖЕНАЯ , БОГОСУЖЕНАЯ. Невеста. Я бы знаю бы себе да богосужену... богоряжену. Богосуженый. Жених. Видно, тут мне буде богосуженой.
БОЖАТУШКА. Крестная мать. Да не Дюкова здесь а есть я матушка, / А Дюкова здесь а есть я божатушка.
Мы понимаем, что историк и писатель смотрят на прошлое Лакандонских джунглей, по крайней мере одно из его измерений, миграцию и колонизацию, как эпос. Глядя на прошлое таким образом, в то же время читатель должен точно знать и размышлять об истории. Тексты порождают дискурс, способ ссылаться на реальность. Исторический процесс, о котором идет речь, упоминается как эпос, как героический поступок. Вышеизложенное не означает, что фактическое прошлое было таким, но скорее это было понято или настроено авторами, о которых мы упоминали.
Будут другие, которые реконструируют его по-другому, и его история никоим образом не исключает тех, кто анализируется на предыдущих страницах. Построение смысла и идеологических последствий не являются исключительными задачами автора или читателя. Также важно наблюдать, каким образом источник предлагает без этой обусловленности путь, который будет следовать по его траектории восприятия в истории. Роман возникает из бесед автора с крестьянином, история которого такая же, как у мигрантов в джунгли; историографическая история восстанавливает эти разговоры.
БРАТЫНЯ. Большой металлический или деревянный сосуд, обычно с носиком, для пива или браги. Наливали братыню зелена вина.
БРАТЧИНА. Спиртной напиток из меда. Братчину пить бы медовую.
БУРЗОМЕЦКИЙ. Языческий (про копье, меч). Да не было у Добрыни платья цветнаго, / Да не было меча да бурзомецкаго.
БЫЛИЦА. Действительный случай, правда. А ной хвастал как былицею, / А ной фастал у вас да небылицею.
Неудивительно, что эти два построены как эпос. Это правда, что история источника уже является упражнением в осознании времени. Однако это упражнение также является источником, главным для создания историй романиста и историка. С этими оговорками источник в этих случаях заменяет прожитое время, становится, как сказал бы Рикёр, «след прошлого».
Именно в этом состоянии, чтобы пройти время, которое должно быть воспринято, где рассказывается заранее. И эта префигурация дается рядом символических действий, присущих актерам. Сама символическая антропология говорит, что каждое человеческое действие содержит значения, что сама культура - это сеть значений. С тех пор удобно наблюдать за тем, как будет следовать время к истории.
ВЕЖЕСТВО. Ведение, родовое знание, соблюдение закона предков, норм, принятых в коллективе; позднее — вежливость, умение воздать честь, показать вежливое (культурное) обхождение, воспитанность. Я бы рада тебя, дитятко, спородити... / Красотой бы я в Осипа Прекрасного, / Я походкою бы тебя щепливою / Во того Чурилу во Пленковича, / Я бы вежеством в Добрынюшку Никитича.
Второй «якорь», который находит в практическом понимании повествовательная композиция, находится в символических ресурсах практического поля. Эта черта определит, какие аспекты делания, силовое управление и создание власти важны из поэтической транспозиции. Если на самом деле действие можно подсчитать, оно уже сформулировано в знаках, правилах, нормах: оно всегда было символически опосредованным.
Вышеизложенное не должно пренебрегать ролью социальных субъектов в процессе построения истории. Что касается нас, Карлос Эрнандес, который мечтает о джунглях в истории историка, строит свою историю из того, что он и его люди собирались заселить. Не претендуя на то, что Карлос Эрнандес - фиктивный персонаж - во всяком случае, вымышленный - из романиста, мы также знаем, что человеческие действия, подсчитанные там, были предвосхищены в манере подвига. Мы не игнорируем роль агентов, но мы не думаем, что их действия обусловливают историю.
ВЕДОМ. Известие, сообщение, приглашение. Посылала она ведом королю да Политовскому, / Что наехал бы король да Политовский.
ВИНО ЗЕЛЕНО. Вероятно, самогон, настоянный на травах. Выпивает зелена вина.
ВРАСТОПАШЕЧКУ. Нараспашку. Выставал Илья да на резвы ноги, / Надевал халат врастопашечку.
ВЫТЬ (СЫТЬ) . 1. Количество пищи, которое человек может съесть в один прием, на завтрак, обед или ужин. Он по кулю да хлеба к выти ест . 2. Еда, пища. Ах ты, волчья сыть, медвежья выть!
В параграфах говорится, что их действия становятся предложениями. Так происходит потому, что история сама по себе не комична, ни трагична, ни романтична. Это зависит от человека, который настраивает его, чтобы дать ему это значение, в соответствии с возможными объяснениями, что сюжет, литературные упражнения, гранты. Кроме того, как уже было сказано, выбор сюжета связан с дискурсивностью об историческом событии и идеологическими последствиями, которые делают читателя соучастником.
Теперь, если это не условие, если это только предполагает, если роль автора заключается в настройке времени, и если ни одна история не является этически нейтральной, почему колонизация Лакандонских джунглей кажется эпической? Эти обстоятельства, особенности агентов, принадлежащих к заранее описанному, конфигурация историй, даже конфигурация как переучивание, свидетельствуют о прочтении прошлого, в данном случае миграции и колонизации Лакандонских джунглей, в которую входят читатели одним из нескольких способов распознать себя во времени.
ВЫХЕРИВАТЬ. Перечеркивать накрест написанное. Приезжал к тому серу камешку, / Старую подпись выхеривал, / Новую подпись написывал.
ВЯЗ. Дубина. Хватал Василий свой червленый вяз.
ГРАЯТЬ. Издавать громкие беспорядочные крики, каркать (о воронах, грачах, галках). Ай грае ворон ведь да по-враниному.
ГРИДНЯ . 1. Помещение, где князь и дружина устраивали приемы и торжественные церемонии. 2. Верхние покои знатных лиц. Отправлялись же ко ласковому князю ко Владимиру, / Да во гридни шли они да во столовые.
Анкерсмит, «Историография и постмодернизм». Забота об истории и литературе также присутствует в школе Летописей, особенно в поколении во главе с историком Роджером Шартье. Не обязательно привязывая его к роману и отрицая утверждения, которые ставят литературу и историю по тому же пути, что и жанры художественной литературы, в самом распространенном смысле этого слова, Чартер признает повествовательный характер истории. Расстояние постмодернистов предполагает это, помещая выше критериев истины историка.
Аналогичную позицию занимает Мишель де Серто. Историк, также французский, рассматривает историографическое упражнение из двух операций: первый из них - тот, который хранит историю в социальных науках, путем построения истинных утверждений на основе методологий, которые приписывают критерий истины; второе - это то, что относится к написанию истории как упражнения, тесно связанного с литературой. Затем он находит, что история - это способ передачи научных заявлений. Карлос Телло Диас, Восстание Каньяд.
ГРЯДКА . Доска, перекладина, куда складывали или вешали одежду. Однорядочку снял да клал на грядочку, / А зелн сафьян сапожки клал под лавочку.
ГУЗНО. Седалищная часть тела. Не выслуга будёт богатырская лёжать-де под гузном нынь под бабьи тим.
ДОЛЮБИ. Досыта, до полного удовлетворения. Ели они досыти, пили долюби.
Другие способы построения, по словам Уайта, определяются следующим образом: сатира: «как раз противоположность романтической драмы, - это драма, в которой доминирует страх, что человек - заключенный мира, до своего хозяина», Комедия: «сохраняет надежду на временное торжество человека над своим миром с точки зрения случайного примирения сил, которые играют в социальном и природном мирах». Трагедия: «нет никаких праздничных событий, кроме ложных и иллюзорных», где, в конце концов, происходит «падение главного героя и волнение мира, в котором он живет».
ДОСЮЛЕШНИЙ. Прежний, старинный, давнишний. Получайте-тко вы дани себе выходы / И за старые за года, и за нынешний, / Да и за вси вы за времена да й за досюлешни.
ДОСЮЛЬ. В прошлом, в прежние времена. У моего досюль у батюшка‑родителя / Было коровищо‑обжорищо.
ДРОВА . Подарки. А этыи дрова князю полюбилисе.
ЁБРЮШИТЬСЯ. Обрушиться, упасть, рухнуть. У старого ноньце конь, право, ёбрюшилса.
ЖЕРСТВОВАТЬ. Говорить, вещать. Жерствуе конь языком человечьиим.
ЖИЖЛЕЦ. Ящерица. Закричал Илья да громким голосом. / У богатыря конь-от на колени пал, / Выскочил спод стрмена багров жижлец. / Поди, жижлец, да на свою волю, / Лови, жижлец, да осетр-рыбу.
ЖУКОВИНЬЕ. Перстень с камнем, печаткой или с резной вставкой. Перецки тоненьки все по-женскому, / Где жуковинья ты были, да то место знать.
ЗАКЛЁКНУТЬСЯ. Подавиться, задохнуться при питье какой-либо жидкости. Хоте буде глонешь, заклёкнуться ти будёт.
ЗАПУРХИВАТЬ. Высоко залетать или заскакивать. Да ах же ты, Васильюшко Буслаевич! / Малолетно ты дитя, не запурхивай.
ЗАСЕЛЬЩИНА. Ирон., бран. Сельский житель, то же, что деревенщина. За смерд-от сидит да за засельщина.
ЗНАМЕЧКО. Метка, знак. — И ой же, Добрынина матушка! / Каке у Добрыни было знамечко? / — Знамечко было на головушки. / Ущупала ёна знамечко.
ЗНДЁБКА. Родимое пятно, родинка. А у моёго у милаго у дитятка / Была-то ведь зндёбка родимная, / А был-то на головке рубечёк-то есть.
ЗУБ РЫБИЙ. Обычно моржовый клык, также название резной кости и перламутра. В избушке не проста кровать, а слоновых костей, / Слоновых костей, зубья рыбьего.
ИГРАШКИ. Песни или мелодии. Мой муж прежде таки играшки играл.
КАЛИКА . 1. Паломник, странник. 2. Нищий странник, поющий духовные стихи, находящийся под покровительством церкви и причисленный к числу людей церковных. Свое название странники получили от греческого слова «ка́лиги» — это название обуви из кожи, затягивавшейся ремнем, которую они носили. Как приходит калика перехожая.
КОСЬ-ГЛАВА. Череп. Говорит кось-глава человеческа.
КОШКА. 1. Песчаная или каменистая отмель. 2. Низменный морской берег у подножия горы. Отросла бы-де кошка да нынь морска ле тут.
КРЯКНОВИСТЫЙ. Кряжистый, крепкий (о дубе). А ён как рвал сыря дуб да крякновистый.
КУЛЬ. Старая торговая мера сыпучих тел (около девяти пудов). Он по кулю да хлеба к выти ест. / По ведру вина да он на раз-то пьет.
КУПАВЫЙ. Красивый, пригожий. Ходил де гулял ужо купав молодец.
ЛЕЛЬКИ. Груди. Он правою рукою ю по лелькам бил, / А левою ногою ю под гузно пихнул.
МЕЖЕНЬ. Cередина лета, жаркое время; летний долгий день. Не во времечко белы снежки выпали, / Они выпали межень лета теплого.
МОСТ. Деревянный пол в избе. А й садился он на лавочку брусовую, / Утопил он очи во дубовый мост.
МУГАЗЕННЫЙ (МУГАЗЕЯ). Магазин. Да привела его в амбары мугазенные, / Где-ка складены товары заморские.
НАКУРИТЬ. Добыть, приготовить в каком-л. количестве путем перегонки (курения). А ён пива накурил да гостей назвал.
НЕКЛАДЕНЫЙ. Некастрированный (о домашних животных). Тридевять кобылиц есть неезжаныих, / Тридевять жеребчиков некладеныих.
ОБЛАТЫНИТЬ. Опоганить, осквернить; обратить в католичество. Православную веру облатынить всю.
ОБЫДЁННАЯ ЦЕРКОВЬ. Здание церкви, построенное по обету за один день. Я построю те церковь обыдённую.
ОНОГДЫ. Недавно; позавчера, третьего дня. Оногда ночёвали, так знаем мы, / А ёна как звал его во спальню княженецкую.
ПАБЕДЬЕ. Время еды между завтраком и обедом. Он по другой день ездил с утра до пабедья.
ПАГУБА. Гибель. На старость мне — душа пагуба.
ПЕЛЬКИ . Грудь. А я вижу-то по пелькам, что ты женской полк.
ПЕРЕЩАПИТЬ. Взять верх над кем-либо, превзойти кого-либо. Перещапил он Чурила сына Плёнковича.
ПЕРЬКИ. Женские груди. Хочет пластать груди белыя, / А видит по перькам, что женский пол.
ПОКЛЯПЫЙ. Наклонившийся; кривой, изогнутый. А сидит Словей-то он да на семи дубах, / Это в восьмыи березищи покляпыи.
ПОЛЕНИЦА УДАЛАЯ. Богатырь. Были двенадцать людей — полениц приудалыих.
ПОЩАПКА. Щегольство. Да сидит тут Дюк да Степанович, / Он похвастал своей пощапкой молодецкой.
ПРИЗНАШКА. Примета, отличительный признак, по которому можно узнать кого-, что-л. Одну кисточку повесил золоченую, / Не для ради красы, басы, угожества, / Для ради признашки богатырскоей.
РОСТАНЬ (РОССТАНЬ). Место, где расходятся дороги; перекресток, развилка дорог. Приежжат молодец к ростаням широкиим.
РУШАТЬ. 1. Делить, кроить, резать (о пище). Рушать хлеб, пирог или жаркое. Он не ест, не пьет, не кушает, / Его белою лебедушки не рушает. 2. Нарушать. А не рушайте вы заповеди великой.
СКИМЕР (СКИМЕР -ЗВЕРЬ , СКИМОН -ЗВЕРЬ ). Эпитет чудовища, сильной, злой собаки, волка. И впреди бежит-то собачка, лютой скимер-зверь.
СЛЕТНЫЙ. Южный. Незаложены ворота в слетну сторону.
ТЕМЛЯК. Петля из ремня или ленты на рукоятке шпаги, сабли, шашки, надеваемая на руку при пользовании оружием. И вынял с ножней да саблю вострую, / Да с того ли темляка богатырского.
ТРУНЬ (ТРУН , ТРУНЬЁ ). Тряпка, отрепья, лохмотья, ветошь, обноски. А гуня на калике сорочинская, / А трунь на калике трипетова.
ТЬМА. Десять тысяч. У кажнаго короля да королевича / Силы по три тьмы, по три тысячи.
УГОЖЕСТВО. Красота. Красотой ведь да всем угожеством / Как не хуже Добрынюшки Микитица.
УПЕЧЕНКА. Место на зное, сильном тепле. Да садился Добрыня на упечинку, / Начал во гусли наигрывати.
ХОБОТЫ . Трубчатые рыла мифических чудищ, напоминающие щупальца; выбрасываются для захвата противника. А овваживать стала хоботы змеиныя. Он и хобот-то мечёт да по-змеиному.
ЧОБОТЫ. Вместо:чеботы. Сапоги. В одных беленьких чулочках и без чобота.
ШАЛЫГА. Дубина, палка, кнут, плетка. Сразу ребята взяли дорожные шалыги и вышли.
ШИРИНКА , ШИРИНОЧКА. 1. Полотенце. Вышиват она разны шириночки. 2. Шеренга, ряд. Становились они в одну шириночку.
ЩАП. Щеголь, франт, нарядный и причесанный напоказ. А нету-то да ведь смелостью / Противо смелаго Алешеньки Поповича, / Поступкою, походкою, пощапкою / Противо-то Чурилки щапа Плёнкова.
ЯГОДИЦА. Щека. А отсекли у ей [щуки] да праву ягодицу.
ЯСАК. Знак для тревоги; сигнал вообще; условный, не всякому понятный или вообще чужой язык. Заржал [бурушко] лошадиныим тут саком.
