Произведения глазунова список. Биография

Глазунов А. К.

Александр Константинович (29 VII (10 VIII) 1865, Петербург - 21 III 1936, Париж) - рус. композитор, дирижёр, муз.-обществ. деятель. Нар. арт. Республики (1922). Изучал теорию музыки и композицию под рук. Н. А. Римского-Корсакова и после полутора лет занятий с ним, в 16-летнем возрасте, написал 1-ю симфонию, поразившую ясностью, законченностью формы и свободой изложения. В рецензии на первое исп. симфонии (под упр. М. А. Балакирева) Ц. А. Кюи отмечал, что её юный автор "является композитором во всеоружии таланта и знания". Исполнение 1-й симфонии в Веймаре (1884) по инициативе Ф. Листа и авторское выступление в рус. концертах на Парижской всемирной выставке (1889) способствовали известности Г. за рубежом. В 80-х гг. Г. были написаны две симфонии, ряд симф. поэм (в т. ч. "Стенька Разин") и др. сочинения для оркестра, три струн. квартета, пьесы для разных инструментов, романсы.

Важную роль в творч. развитии Г. сыграли общение и дружба с Н. А. Римским-Корсаковым, А. П. Бородиным, П. И. Чайковским, С. И. Танеевым, а также с В. В. Стасовым, горячо приветствовавшим его первые шаги. Г. занимал одно из важнейших мест в Беляевском кружке и в руководстве Русскими симфоническими концертами и муз. изд-вом (основанными М. П. Беляевым). Пережив на рубеже 90-х гг. творч. кризис, Г. достиг к середине этого десятилетия высокой худож. зрелости. 4, 5, 6-я симфонии (1893, 1895, 1896), 4-й и 5-й квартеты (1894, 1898) свидетельствовали о расцвете его композиторского дарования. В балете "Раймонда" (пост. 1898, Мариинский т-р) Г. впервые соприкоснулся с областью муз. т-ра. В 1899 он был приглашён профессором в Петерб. консерваторию, с к-рой оставался тесно связан на протяжении 30 лет. В 1905 примкнул к группе передовых рус. музыкантов, активно поддержавших освободит. движение; в знак протеста против реакц. действий дирекции он временно ушёл из консерватории; в конце 1905, после частичного удовлетворения требований прогрессивной профессуры и студенчества, Г. вернулся в консерваторию, где был избран на пост директора. Дальнейшие годы жизни Г. заполнены большой педагогич. и организац. работой в консерватории, дирижёрскими выступлениями в России и за границей, разносторонней муз.-обществ. деятельностью. Интенсивно развивалось и его творчество. В 1900-х гг. Г. был написан ряд выдающихся произв., в т. ч. 7-я (1902) и 8-я (1906) симфонии, симф. сюита "Из средних веков" (1902), концерт для скрипки с оркестром (1904), 1-й концерт для фп. с оркестром (1910), обработка нар. песни "Эй, ухнем!" для хора и оркестра (1905).
После Великой Окт. социалистич. революции Г. становится одним из активных строителей сов. муз. культуры. Являясь ректором Петроградской консерватории, он одновременно много концертирует, участвует в проведении важных муз.-просветит. мероприятий. В 1928 выехал за границу, где провёл последние годы жизни.
Г. - один из крупнейших рус. композиторов, продолживших традиции "Могучей кучки" и П. И. Чайковского в кон. 19 и нач. 20 вв. Если первые его сочинения отмечены преобладающим влиянием творчества Н. А. Римского-Корсакова, А. П. Бородина, отчасти М. А. Балакирева, то затем он стремился к синтезу разл. течений рус. музыки, часто противопоставлявшихся в 60-х и 70-х гг. Г. усваивает нек-рые стороны лирич. мелодики Чайковского, высокое полифонич. мастерство и строгость мышления С. И. Танеева. На основе самостоятельной творч. переработки всех этих элементов возник собственный стиль Г., обладающий высокой внутр. законченностью и единством. Спокойная, уравновешенная музыка композитора не лишена черт академизма. В то же время она отличается здоровым полнокровием, сочностью колорита, светлым, жизнеутверждающим характером. Муз. образы Г. выпуклы и конкретны, часто он опирался при их создании на бытующие жанры, особенно на разл. танц. формы и интонац. строй рус. нар. песни. Плавность и постепенность развития, отсутствие резких, неожиданных контрастов сочетаются в музыке Г. с богатством орк. и гармонич. красок.
Осн. место в творчестве композитора занимают жанры симф. музыки. Выдающимся вкладом в развитие рус. симфонизма являются его 8 симфоний, разнообразных по замыслу, характеру и конструктивным приёмам. Эпич. широта и монументальность симфоний Г. роднят их с симфонизмом А. П. Бородина. Но характерные для "Могучей кучки" нар.-жанровые образы представляются у Г. как бы несколько "отстранёнными", возрастает роль лирич. и конструктивного начал, что было отчасти связано с влиянием П. И. Чайковского. В кратких воспоминаниях о своих встречах с Чайковским Г. писал: "Я обратил внимание на то, что, будучи прежде всего лирико-мелодистом, Петр Ильич внес в симфонию элементы оперы. Я начал преклоняться не столько перед тематическим материалом его творений, сколько перед вдохновенным развитием мыслей, темпераментом и совершенством фактуры в целом". Вместе с тем напряжённая драматич. конфликтность симфонизма Чайковского осталась чуждой Г.
Первые три симфонии Г. ещё недостаточно самостоятельны по стилю. Влияния Римского-Корсакова, Бородина, отчасти Чайковского (в 3-й симфонии) проявляются несколько внешне и механически. "Кучкистской" по строю своих образов остаётся в значит. степени и 4-я симфония (1893), но ей присущи уже характерные для Г. цельность и законченность конструктивного замысла. Произв. зрелого мастера является светлая, энергичная по музыке 5-я симфония (1895), в к-рой мужеств. героика и торжественность сочетаются с созерцательным лирич. раздумьем. Особое место среди симфоний Г. занимает 6-я (1896) благодаря патетически-взволнованному, драматич. характеру её первой части; в последующих частях цикла эта линия не получает продолжения и симфония, как обычно у Г., заканчивается величавым, праздничным финалом с темой, стилизованной в старинном рус. духе. Конструктивное и полифонич. мастерство Г. нашло свое высшее проявление в 7-й (1902) и 8-й (1906) симфониях, на музыке к-рых лежит печать мудрого рационализма и строгости мысли. Вместе с тем в светлой и ясной по осн. характеру 7-й симфонии широко развиты нар.-жанровые элементы, что дало повод назвать её "пасторальной". В 8-й симфонии воплощены раздумья композитора, вызванные событиями рус. Революции 1905-07. Отсюда её общий приподнято-патетич. тон, сопоставление героич. и трагич. образов, монументальность масштабов.
Кроме симфоний, Г. написал большое количество орк. произв.: симф. поэмы, увертюры, сюиты. В поэме "Стенька Разин" (1885) нашли отражение образы стихийного нар. бунтарства, порыва к воле, близкие творчеству композиторов "Могучей кучки". В программных симф. сочинениях Г. кон. 80-х и нач. 90-х гг. ("Лес" - 1887, "Море" - 1889, "Кремль" - 1891, "Весна" - 1891) сказывается одностороннее увлечение композитора внешними звукописными задачами, что привело к перегрузке орк. средств и недостаточной яркости тематич. материала. Симф. сюита "Из средних веков" (1902) отмечена чертами строгой пластичности, сдержанности письма при образности и тонкости характеристик. Вслед за М. И. Глинкой и композиторами "Могучей кучки" Г. широко пользовался в своём творчестве разнохарактерными фольклорными элементами. Так, в симф. поэме "Стенька Разин" рус. нар. песня "Эй, ухнем!" сопоставляется с темой вост. склада. В этом плане показательны также 2 увертюры на греч. темы (1882 и 1884), "Финская фантазия" (1909), "Финские эскизы" (1911) и др. Характерной чертой творчества Г. являлся интерес к популярным жанрам симф. музыки. В 2 конц. вальсах (1893 и 1894) он продолжил линию развития этого жанра в рус. музыке, идущую от "Вальса-фантазии" Глинки.
Значит. вклад был внесён Г. в конц. инстр. литературу. Его 2-й концерт для фп. с оркестром (1917), задуманный ещё в нач. 90-х гг., по характеру муз. образов и трактовке жанра близок к традициям "Могучей кучки". Лучшим произв. композитора в этой области явился концерт для скрипки с оркестром (1904), в к-ром проявилось тяготение зрелого Г. к сосредоточенному, углублённому лиризму и широте мелодич. развития наряду с виртуозным блеском и яркостью жанрового колорита. Тенденция к лиризации конц. жанра находит отражение и в 1-м фп. концерте (1910).
В камерно-инстр. творчестве Г. центральное место занимает жанр струн. квартета. Развивая важнейшие особенности квартетного стиля Бородина и Чайковского, он соприкасался в этой области также с С. И. Танеевым. Наиболее значительны среди квартетов Г. 4-й (1894) и 5-й (1898), проникнутые напряжённой лирич. экспрессией в сочетании с классич. строгостью изложения и тщательной разработкой полифонич. элементов. Вместе с тем в квартетах Г., как и в его симф. творчестве, большое место занимают жанрово-нац. образы. Особенно характерны в этом отношении 3-й, "Славянский", квартет (1888, финал квартета "Славянский праздник" был переработан композитором для симф. оркестра) и сюита "Новинки" (1886). Последние квартеты Г. - 6-й (1921) и 7-й (1930) - отличаются высоким мастерством и серьёзностью замыслов, но не содержат принципиально новых элементов в своём образном строе.
Важным этапом в развитии рус. балетной музыки стали балеты Г. В них композитор выступил как продолжатель Чайковского, идя по пути симфонизации жанра и превращения музыки в ведущий элемент хореографич. драматургии. Наиболее значителен его балет "Раймонда", отличающийся живописной красочностью музыки и богатством танц. ритмов. Развёрнутые танц.-симф. эпизоды сочетаются в нём с последовательным сквозным развитием группы лейтмотивов и с отдельными эпизодами программно-изобразит. характера. При этом, однако, балеты Г. лишены напряжённо развивающейся драматургии, картинное начало преобладает в них над драматически действенным. Особенно ярко это выражено в одноактном балете "Времена года" (пост. 1900, Эрмитажный т-р, Петербург), представляющем собой театрализованное симф. полотно без определённого сюжета.
Г. написал также ряд романсов, хоров, сольных произв. для фп., органа, скрипки и др. инструментов, лучшие из них, наряду с его симф. сочинениями и камерно-инстр. ансамблями, занимают прочное место в классич. конц. репертуаре.
Основные даты жизни и деятельности
1865. - 29 VII (10 VIII). В семье петерб. книгоиздателя К. И. Глазунова род. сын Александр.
1875. - Начало занятий игрой на фп.
1877. - Занятия игрой на фп. и теорией музыки с H. H. Еленковским; первые опыты композиции.
1879. - Г. знакомится с М. А. Балакиревым, по совету к-рого начинает заниматься теорией музыки и сочинением под рук. Н. А. Римского-Корсакова.
1881. - Знакомство с А. П. Бородиным, А. К. Лядовым и В. В. Стасовым. 1882. - 17 (29) III. Исполнена 1-я симфония Г. в концерте Бесплатной муз. школы под упр. М. А. Балакирева. - 18(30) XI. Исполнен 1-й квартет Г. в квартетном собрании РМО.
1883. - Г. оканчивает реальное уч-ще и посещает лекции на юридич. ф-те Петерб. ун-та в качестве вольнослушателя.
1884. - 27 III (8 IV). "Репетиция сочинений А. К. Глазунова", организованная М. П. Беляевым и послужившая началом Рус. симфонич. концертов. - Поездка за границу с М. П. Беляевым (Германия, Швейцария, Франция, Испания, Сев. Африка). - Встреча с Ф. Листом. - 17 V. Исполнение в Веймаре 1-й симфонии. - Договор с М. П. Беляевым на издание сочинений Г. - Знакомство с П. И. Чайковским.
1885. - Присуждение Глинкинской пр. за 1-й квартет (в дальнейшем Г. получал эту премию многократно).
1887. - Г. работает над творч. наследием А. П. Бородина: завершает оперу "Князь Игорь" (совм. с Н. А. Римским-Корсаковым), записывает по памяти и оркеструет 2 части неоконченной 3-й симфонии Бородина.
1888. - 22 X (3 XI). Первое выступление в качестве дирижёра в Рус. симфонич. концертах. - Встреча с С. И. Танеевым в Москве.
1889. - 29 VI. Исполнение 2-й симфонии Г. под упр. автора на Всемир. выставке в Париже.
1890-1891. - Напряженные искания новых путей в творчестве, острое недовольство собой.
1893-1896. - Новый творч. подъём, наступление творч. зрелости: создание 4-й (1893), 5-й (1895), 6-й (1896) симфоний, 4-го струн. квартета (1894).
1896. - Начало систематич. дирижёрских выступлений Г. в Рус. симфонич. концертах и летних сезонах в Павловске.
1898. - 7(19) I. Премьера балета "Раймонда" в Мариинском т-ре.
1899. - Г. вошёл в состав дирекции Петерб. отд. РМО и Гл. дирекции РМО. - Г. зачислен профессором в Петерб. консерваторию по классу чтения партитур.
1901. - Г. совм. с М. А. Балакиревым и Н. А. Римским-Корсаковым редактирует произв. М. И. Глинки для нового издания (редактирование совм. с Н. А. Римским-Корсаковым продолжалось и в последующие годы).
1903. - Дирижёрские выступления в Лондоне и Гамбурге с исполнением своих произв.
1904. - Г. вошёл в состав "Попечительского совета для поощрения русских композиторов и музыкантов", созданного по завещанию и на средства М. П. Беляева. - Первое обращение Г. к конц. жанру - сочинение концерта для скрипки с оркестром.
1905. - 24 III (6 IV). Г. ушёл из Петерб. консерватории в знак протеста против увольнения Н. А. Римского-Корсакова. - 27 III (9 IV). Г. дирижировал спектаклем оперы "Кащей Бессмертный" Римского-Корсакова в честь автора оперы по инициативе Комитета учащихся Петерб. консерватории. - Обработка песни "Эй, ухнем!" для хора и оркестра как отклик на революционные события 1905. - 1 (14) ХП. Возвращение в консерваторию после предоставления ей автономии. - 3 (16) XII. На заседании Худож. совета консерватории Г. единогласно избран директором Петерб. консерватории.
1907. - Циклы концертов из произв. Г. в Петербурге и Москве в связи с 25-летием его творч. деятельности. - Присуждение Г. звания доктора музыки Оксфордского и Кембриджского ун-тов. - Дирижёрские выступления в Англии и Франции.
1907-1917. - Напряжённая руководящая, организационная и педагогич. работа на посту директора Петерб. консерватории.
1917. - 25 II (10 III). Премьера драмы М. Ю. Лермонтова "Маскарад" с музыкой Г. в Александринском т-ре. - 17 (30) XII. Г. избран ректором Петрогр. консерватории.
1918. - 17 IV. Избрание Г. почётным чл. Всероссийского проф. союза орк. деятелей. - Лето. Конц. поездка по волжским городам со скрипачом П. Коханьским.
1918-1920. - Многочисл. дирижёрские выступления Г. перед массовой аудиторией на заводах, в рабочих клубах, частях Красной Армии.
1922. - Присуждение Г. звания нар. арт. Республики в связи с 40-летием его творч. деятельности. - Концерты из произв. Г. в Москве и Петрограде.
1927. - 27 III. Доклад на торжеств. заседании, посв. 100-летию со дня смерти Л. Бетховена, и дирижирование конц. программой из его произв. - 15 VIII - 13 IX. Конц. поездка в качестве дирижёра: Харьков, Киев, Одесса, Ростов-на-Дону.
1928. - 15 IV. Отъезд в Вену для участия в Междунар. шубертовском конкурсе в качестве чл. жюри от СССР. - 19 XII. Авторский концерт Г. в Париже.
1929-1931. - Дирижёрские выступления в Португалии, Испании, Франции, Англии, США, Чехословакии, Польше, Голландии.
1932. - Резкое ухудшение здоровья. "Из-за общего недомогания работа заглохла... Настроение весьма тяжёлое..." (письмо М. О. Штейнбергу, Париж, 31 I).
1933. - Согласие быть чл. комиссии, отмечающей 25-летие со дня смерти Н. А. Римского-Корсакова в СССР.
1936. - 21 III. Смерть Г. в одной из парижских больниц (14 октября 1972 прах А. К. Глазунова перевезён в Ленинград и захоронен в Некрополе мастеров иск-в Александро-Невской лавры).
Сочинения : балеты - Раймонда (либр. Л. Пашковой и М. Петипа, ор. 57, 1897; пост. 1898, Мариинский т-р, Петербург), Барышня-служанка, или Испытание Дамиса (на сюжет М. Петипа по картине Ватто, ор. 61, 1898; пост. 1900, Эрмитажный т-р, Петербург), Времена года (на сюжет М. Петипа, ор. 67, 1899; пост. 1900, там же); для хора и голосов с орк. - Торжественный марш в честь открытия Всемирной Колумбовской выставки в Чикаго в 1893 (ор. 40, 1892), Коронационная кантата (ор. 56, 1895), Торжественная кантата в память 100-летней годовщины А. С. Пушкина (ор. 65, 1899), Здравица (сл. В. А. Жуковского, без op., 1903), Эй, ухнем! (без op., 1905), Избранникам русского народа (без op., 1906), Прелюдия-кантата к 50-летию Петербургской консерватории (без op., 1912); для орк. - симфонии: No 1 (E-dur, ор. 5, 1881; 2-я ред. 1885; 3-я ред. 1929), No 2 (fis-moll, op. 16, 1886), No 3 (D-dur, op. 33, 1890), No 4 (Es-dur, op. 48, 1893), No 5 (B-dur, op. 55, 1895), No 6 (c-moll, op. 58, 1896), No 7 (F-dur, op. 77, 1902), No 8 (Es-dur, op. 83, 1906), No 9 (d-moll, 1910, неоконч., 1-я ч. инструментована Г. Я. Юдиным); сюиты - Характеристическая сюита (d-moll, op. 9, 1887), Восточная рапсодия (G-dur, op. 29, 1889), Шопениана (сюита из сочинений Ф. Шопена, ор. 46, 1892), Балетная сюита (A-dur, op. 52, 1894), сюита из балета "Раймонда" (Е-dur, op. 57-a, 1898), Из средних веков (Е-dur, op. 79, 1902), Финские эскизы (Е-dur, op. 89, 1911); увертюры - 1-я увертюра на 3 греч. темы (g-moll, op. 3, 1882), 2-я увертюра на греч. темы (D-dur, op. 6, 1884), Карнавал (op. 45, 1893), Торжественная увертюра (D-dur, посв. артистам придворного орк., ор. 73, 1900), Песнь судьбы (d-moll, op. 84, 1908); симф. поэмы и фантазии - Памяти героя (элегия, ор. 8, 1885), Стенька Разин (симф. поэма, ор. 16, 1885), Лес (фантазия, ор. 19, 1887), Море (фантазия, ор. 28, 1889), Кремль (симф. картина, ор. 30, 1891), Весна (муз. картина, ор. 34, 1891), От мрака к свету (фантазия, ор. 53, 1894), Финская фантазия (ор. 88, 1909), Карельская легенда (муз. картина, ор. 99, 1916); разные произв. для орк. - Серенада No 1 (op. 7, 1883), Серенада No 2 (op. 11, 1884), Лирическая поэма (op. 12, 1884), 2 пьесы - 1. Идиллия. 2. Грёзы о востоке (ор. 14, 1886), Мазурка (ор. 18, 1888), Славянский праздник (симф. эскиз, ор. 26-а, 1888), Свадебное шествие (ор. 21, 1889), Концертный вальс No 1 (D-dur, op. 47, 1893), Концертный вальс No 2 (F-dur, op. 51, 1894), Торжественное шествие (посв. В. В. Стасову, ор. 50, 1894), Романтическое интермеццо (ор. 69, 1900), Марш на рус. тему (ор. 76, 1901), Баллада (ор. 78, 1902), Гадание и пляска (балетная сцена для орк., ор. 81, 1904), Две прелюдии - 1. Памяти В. В. Стасова (1906). 2. Памяти Н. А. Римского-Корсакова (ор. 85, 1908), Памяти Н. В. Гоголя (симф. пролог, ор. 87, 1909), Торжественное шествие (ор. 91, 1910), Восточная пляска (без op., 1912?), Парафразы на гимны союзных держав (ор. 96, 1915), Вариации для струн. орк. (ор. 97, 1918), Poиme йpique (без op., 1934); для великорус. оркестра - Русская фантазия (ор. 86, 1906); для одного инструмента с оркестром - 2 концерта для фп. с орк. - No 1 (f-moll, op. 92, 1910), No 2 (H-dur, op. 100, 1917); концерт для скр. с орк. (a-moll, ор. 82, 1904); Concerto ballata для влч. с орк. (C-dur, op. 108, 1931); концерт для саксофона с орк. (Es-dur, op. 109, 1931); для влч. с орк. - 2 пьесы, ор. 20, - 1. Mйlodie (1888). 2. Sйrйnade espagnole (1887), Песнь менестреля (op. 71, 1900); для скр. - Мазурка-оберек (без op., 1917, изд. посмертно под ред. И. М. Ямпольского, М., 1951); для ансамбля инструментов - 7 струн. квартетов: No 1 (D-dur, op. 1, 1882), No 2 (F-dur, op. 10, 1884), No 3 (G-dur, Славянский, op. 26, 1888), No 4 (a-moll, op. 64, 1894), No 5 (d-moll, op. 70, 1898), No 6 (B-dur, op. 106, 1921), No 7 (C-dur, op. 107, 1930); сюиты для струн. квартета - Новинки (op. 15, 1886), сюита C-dur (op. 35, 1891); Прелюдия и фуга (в сб. пьес для струн. квартета "Пятницы", посв. М. П. Беляеву, 1898), Элегия для струн. квартета (памяти М. П. Беляева, ор. 105, 1828); квартет для 4 саксофонов (B-dur, op. 109, 1932), In modo religioso (квартет для медных дух. инструментов, ор. 38, 1892); для фп. в 2 руки - 2 сонаты (No 1 b-moll, op. 74, 1901; No 2 c-moll, op. 75, 1901), Тема с вариациями (ор. 72, 1900), сюита на тему "Саша" (ор. 2, 1883), 3 этюда (ор. 31, 1890), Большой конц. вальс (ор. 41, 1891), Прелюдия и фуга (ор. 62, 1899), 4 прелюдии и фуги (ор. 101, 1918-1923), Прелюдия и фуга (e-moll, без op., 1926, обр. для органа 1829) и др.; для 2 фп. - Фантазия (f-moll, op. 104, 1920); для органа - Прелюдия и фуга No 1 (D-dur, op. 93, 1906), Прелюдия и фуга No 2 (d-moll, op. 98, 1914); для одного инструмента с сопровождением фп. - Элегия (памяти Ф. Листа, для влч. и фп., ор. 17, 1886, первонач. изложение для теноров, тромбона или валторны с фп.), Rйverie (для валторны с фп., ор. 24, 1890), Mйditation (для скр. о фп., ор. 32, 1891), Элегия (для альта с фп., g-moll, op. 44, 1893), Листок из альбома (для трубы с фп., без op., 1899, посм. изд., М.-Л., 1950); для голоса с фп. - 5 романсов (ор. 4, 1882-1885), 2 песни на сл. А. С. Пушкина (Вакхическая песня, Восточный романс, ор. 27, 1888; то же с сопр. орк.), 6 романсов (ор. 59, 1898, сл. А. С. Пушкина и др.), 6 романсов (ор. 60, 1898, сл. А. С. Пушкина и А. Н. Майкова) и др.; для хора без сопровождения - Гимн Пушкину (для жен. хора с фп. ad libitum, op. 66, 1899), Любовь (для смеш. хора, сл. В. А. Жуковского, ор. 94, 1907), Вниз по матушке по Волге (рус. песня для смеш. хора, без op., 1921); музыка к драматическим спектаклям - Вступление и пляска Саломеи (к драме "Саломея" О. Уайльда, ор. 90, 1908), Царь Иудейский (музыка к драме К. Р., ор. 95, 1913), Маскарад (музыка к драме М. Ю. Лермонтова, без op., 1913-1916). Литературные сочинения : Мое знакомство с Чайковским, в сб.: Чайковский. Воспоминания и письма, П., 1924; Бетховен как композитор и мыслитель, "Печать и революция", 1927, No 3; P. Шуберт, Л., 1928; Памяти М. П. Беляева, в сб.: Памяти М. П. Беляева, Париж, 1929; En souvenir du sйjour de Michel Glinka а Paris, "Musique", 1929, No 5; Sur N. A. Rimsky-Korsakov, "Mercure de France", 1933, 15 juillet; Мой подарок И. И. Витолю к 70-летию со дня его рождения, "Muzikas opskats", Riga, 1933, No 9; Воспоминания о А. А. Спендиарове, "CM", 1939, No 9-10. Письма : Неопубликованные письма А. К. Глазунова, "СМ", 1941, No 3; Переписка П. И. Чайковского и А. К. Глазунова, в кн.: "Советская музыка", 3 сб. статей, М.-Л., 1945; Письма к С. Н. Кругликову, "СМ", 1946, No 2-3; Письма к С. И. Танееву, в сб.: П. И. Чайковский, С. И. Танеев. Письма, М., 1951; Переписка с Н. А. Римским-Корсаковым и В. В. Стасовым и письма к М. П. Беляеву, в сб.: Глазунов. Исследования. Материалы, т. 2, Л., 1960; А. К. Глазунов. Письма, статьи, воспоминания. Избранное, М., 1958. Литература : Коптяев А. П., А. К. Глазунов как балетный композитор, "ЕИТ". Сезон 1899-1900, прилож. 1; Оссовский А. В., А. К. Глазунов. Его жизнь и творчество, (СПБ, 1907); Е. П. (Петровский E.), О балетной музыке А. К. Глазунова, "РМГ", 1907, No 1; Курдюмов Ю., Камерная музыка А. К. Глазунова, там же; Энгель Ю., Глазунов как симфонист, "РМГ", 1907, No 1-6; Игорь Глебов (Асафьев Б. В.), Письма о русской опере и балете. Письмо 6. Балеты Глазунова, "Еженедельник петроградских Гос. Акад. театров", 1922, No 9; его же, Глазунов. Опыт характеристики, Л., 1924; Беляев В., А. К. Глазунов. Материалы к его биографии, т. 1, ч. 1, П., 1922; Держановский В., А. К. Глазунов, М., 1922; Федорова Г. П., А. К. Глазунов, М.-Л., 1947, М., 1961; Ванслов В., Симфоническое творчество А. Глазунова, М.-Л., 1950; Глазунов. Исследования. Материалы. Публикации. Письма, т. 1-2, Л., 1959-60; Hикольская Л., О полифонии Глазунова, в сб.: Научно-методические записки Уральской консерватории им. М. П. Мусоргского, вып. 4, Свердловск, 1961; Ганина М., А. К. Глазунов. Жизнь и творчество, Л., 1961; её же, Музыка Глазунова к драме "Маскарад", в сб.: Русская музыка на рубеже XX века, М.-Л., 1966; Malherbe H., A propos du 25-e anniversaire d"Alexandre Glazounow, "Courrier Musical", 1907, No 6; Sauerwein J., Biographie d"Alexandre Glazounow, там же; Сherbuliez A.-E., Alexander Glasunows Kammermusik, "Musik des Ostens", 4, Kassel, (u. a.), 1967. Ю. В. Келдыш.

Музыкальная энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия, Советский композитор . Под ред. Ю. В. Келдыша . 1973-1982 .

Биография

Творчество

Адреса в Санкт-Петербурге — Петрограде — Ленинграде

Александр Константинович Глазунов (29 июля (10 августа) 1865, Санкт-Петербург — 21 марта 1936, Париж) — русский композитор, дирижёр, музыкально-общественный деятель, профессор Петербургской консерватории (1899), в 1907—1928 — её директор.

Биография

Отец работал книгоиздателем, мать была пианисткой. Образование получил во Втором петербургском реальном училище, по окончании которого некоторое время был вольнослушателем в Петербургском университете. Одарённый хорошим слухом и музыкальной памятью, Глазунов начал обучаться игре на фортепиано с девяти лет, сочинять с одиннадцати. В 1879 он познакомился с Милием Балакиревым, который отметил незаурядный талант юноши и рекомендовал его Николаю Римскому-Корсакову. С Римским-Корсаковым Глазунов начал частным образом изучать теорию музыки и композицию, и за полтора года прошёл весь курс гармонии, форм и инструментовки. Уже в 1882 году Глазунов написал свою Первую симфонию, которая с успехом была исполнена под управлением Балакирева, а вскоре появился его первый струнный квартет. Творчеством Глазунова вскоре заинтересовался известный меценат и покровитель искусства Митрофан Беляев, ставивший своей целью поддержку молодых русских композиторов. В 1885 году Беляев организовал цикл Русских симфонических концертов и музыкальное издательство в Лейпциге, а годом ранее при его поддержке Глазунов впервые отправился за границу, где была исполнена его Первая симфония, и где он познакомился с Ференцем Листом, одобрительно отозвавшимся о его творчестве. Вернувшись в Петербург, Глазунов стал одним из членов так называемого «Беляевского кружка», в который входили также Римский-Корсаков, Лядов, Малишевский, Витолс, Блуменфельд и другие музыканты. Продолжая традиции «Могучей кучки» по части развития русской композиторской школы, беляевцы также держали курс на сближение с западной музыкальной культурой.

В 1887 году умирает Александр Бородин, оставив неоконченными свою оперу «Князь Игорь» и Третью симфонию. За их окончание и оркестровку берутся Римский-Корсаков и Глазунов. Феноменальная память Глазунова позволила ему полностью восстановить услышанную в исполнении на фортепиано самого Бородина незадолго до его смерти увертюру к опере и фрагменты третьего действия, а благодаря музыкальным навыкам он смог полностью оркестровать симфонию. В 1889 он дебютирует как дирижёр, исполняя свою Вторую симфонию на Всемирной выставке в Париже. В начале 1890-х Глазунов переживает творческий кризис, который сменяется новым подъёмом: он пишет три симфонии, камерные произведения и балет «Раймонда», ставший наиболее известным его сочинением. В 1899 он получает место профессора Петербургской консерватории, в которой работал непрерывно около тридцати лет. После событий 1905 года, когда из консерватории за поддержку революционно настроенных студентов был уволен Римский-Корсаков, Глазунов в знак протеста также покинул свой пост, но уже в декабре того же года, после того, как консерватория была отделена от Русского музыкального общества, вернулся в неё и вскоре был избран её директором. На посту директора Глазунов провёл огромную работу: приводил в порядок учебные планы, основал оперную студию и студенческий оркестр, значительно повысил требования к студентам и преподавателям, в конце каждого учебного года лично присутствовал на всех экзаменах и писал характеристики на каждого студента.

После Октябрьской революции Глазунов сумел остаться на своём посту, наладив отношения с новым режимом, и в частности с наркомом просвещения Анатолием Луначарским, и сохранить за консерваторией престижный статус. Он выступал как дирижёр на фабриках, в клубах и др., принимал участие в музыкально-общественной жизни страны. В 1922 ему было присвоено звание народного артиста Республики. Тем не менее, против Глазунова в консерватории были настроены как некоторые группы профессоров, желавших более прогрессивных методов преподавания, так и студентов, жаждавших большей свободы. В 1928 году Глазунов был приглашён на композиторский конкурс в Вену, посвящённый столетию со дня смерти Франца Шуберта, и по его окончании принял решение не возвращаться в СССР. Глазунов всегда заявлял, что его отъезд за границу был обусловлен слабым здоровьем, а не идеологическими причинами, что позволило ему сохранять творческие связи с ленинградской музыкальной общественностью. Глазунов формально числился ректором консерватории до 1930 года (его обязанности исполнял Максимилиан Штейнберг). Некоторое время Глазунов выступал как дирижёр, а в 1932 в связи с ухудшившимся здоровьем вместе с женой поселился в Париже, где изредка сочинял (среди его поздних работ — Концерт для саксофона с оркестром, посвящённый Сигурду Рашеру).

Глазунов умер в Париже, в 1972 году его прах был перевезён в Ленинград и торжественно захоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. В Мюнхене открыт институт, занимающийся исследованием творчества композитора, архив его партитур хранится в Париже.

Именем композитора назван малый зал Санкт-Петербургской консерватории.

Глазунов в живописи и фотографии

Творчество

Глазунов занимает заметное место в истории русской музыки. По стилю своих сочинений он примыкает отчасти к «Новой русской школе», но культивирует по существу европейские классические музыкальные формы. Его произведения отмечены яркой оркестровкой, большим гармоническим и контрапунктическим мастерством, тонким лиризмом.

Александр Константинович Глазунов

Александр Константинович Глазунов – потомственный дворянин, выдающийся русский композитор, дирижер, музыкально-общественный деятель (1865, Петербург – 1936, Париж, перезахоронен в Ленинграде 14 X 1972). 1899 г. – профессор 2-й степени Петербургской консерватории. 1900 – избран уполномоченным членом Главной дирекции от Кишиневского отделения ИРМО (до 12 октября 1905). С сентября 1900 – заведовал классом специальной инструментовки. 1905–1928 – директор (ректор) Петербургской –Петроградской –Ленинградской консерватории.

1904–1936 – член Попечительного совета для поощрения русских композиторов и музыкантов совместно с Н.А. Римским Корсаковым и А.К. Лядовым (в 1907 Н.В. Арцыбушев сменил Н.А. Римского-Корсакова, в 1914 Я.И. Витоль – А.К. Лядова). 1907 – почетный доктор музыки h onoris causa Кембриджского и Оксфордского университетов. 1909 – профессор 1-й степени, тогда же – звание свободного художника, почетный член Санкт-Петербургского отделения ИРМО. 1912 – заслуженный профессор Петербургской консерватории, член-корреспондент Парижской Academie des sciencen . 1918 – почетный член профессионального союза оркестрантов. 1922 – народный артист Республики.

Творческое наследие А.К. Глазунова огромно. Им написаны три балета – «Раймонда», «Времена года», «Барышня-служанка»; восемь симфоний, симфонические поэмы, увертюры, сюиты; два концерта для фортепиано с оркестром и широко известный концерт для скрипки с оркестром. В камерно-инструментальном жанре основное место занимают квартеты. В концертном репертуаре популярны романсы Глазунова, сольные произведения для фортепиано, скрипки, органа, квартета саксофонов и др.

Консерватория хранит память о Глазунове как о великом музыканте и выдающемся директоре. Память эта сохраняется в его рабочем кабинете, оставшемся неизменным с тех пор, как композитор навсегда покинул стены Консерватории; в многочисленных экспонатах музея Консерватории, включающих личные вещи композитора, мебель из дома на Казанской ул. 10, живописные и скульптурные портреты, фотографии, афиши, приветственные адреса, ленты и прочее.

В библиотеке Консерватории хранятся ноты, книги, нотные рукописи и письма из личного собрания композитора, а также документы, связанные с Консерваторией. Многочисленные рукописи музыкальных сочинений и письма отражают богатый мир художника. В письмах композитор рассказывает о своих творческих замыслах, делится прогнозами в отношении концертных выступлений в качестве дирижера, перемежая их консерваторскими заботами и размышлениями о подготовке музыкантов-профессионалов. Все это создает яркий образ человека и многогранного художника, директора Консерватории и музыкально-общественного деятеля.

В. Стасов называл Глазунова «Орел Константинович», а ведущие черты его музыки определял так: «Неимоверно широкий размах, сила, вдохновение, светлость могучего настроения, чудесная красота, роскошная фантазия, иногда юмор, элегичность, страстность и всегда – изумительная ясность и свобода формы».

« В январе 1905 года началась революция. Римский-Корсаков, Глазунов и Лядов, после конфликта с консервативной дирекцией, ушли из консерватории, которая то закрывалась, то вновь открывалась. Ученики устраивали митинги. Я тоже подписал один из протестов, в котором угрожалось, что мы уйдем из консерватории, чем немало напугал своего отц а».

«Нес омненно то, что после Рубинштейна он был на этом посту наиболее значительной фигурой. Вряд ли можно представить себе человека, который был бы более искренне и всесторонне предан консерватории (не говоря о Рубинштейне), нежели Глазунов. Авторитет А.К. Глазунова был исключительно велик: одно присутствие его на собрании, в классе, на экзамене, в концерте заставляло людей подтягиваться, показывать себя и свое искусство наилучшим образом, прилагать усилия для того, чтобы со стороны можно было достойно оценить труд консерватории в целом » .

М. Штейнберг

По завещанию М.П. Беляев а в Попечительный совет для поощрения русских композиторов и музыкантов вошли Н.А. Римск ий -Корсаков, А.К. Лядов и А.К. Глазунов . В функции Совета входило финансирование нотного издательства и организация Русских Симфонических концертов, присуждение ежегодных глинкинских премий наиболее выдающимся произведениям русских композиторов , выплата гонораров за публикации новых сочинений . Глазунов решал в совете самые различные проблемы. Он участвовал в переговорах с американской издательской фирмой The John Church Со, содействовал Танееву в разрешении сложной конфликтной ситуации, возникшей между ним и РМО вокруг рукописи оперы «Орестея». Совершая концертное турне по Европе летом 1907 года, композитор вел переписку с управляющим Попечительного совета Ф.И. Грусом.

«В настоящее время мне приходится отказываться от каких-либо участий в концертах, так как на носу экзамены. Так как с каждым годом число учащихся в консерватории растет (теперь зарегистрировано свыше 1500 человек), то требуется все больше и больше времени для экзаменов, вследствие чего их приходится начинать раньше. В общей сложности за три месяца мне предстоит прослушать 700 человек».

«Вы себе представить не можете, что делается на приемах: вместо 2-х часов я почти всегда просиживаю выше 5 часов».

«Последние дни было много административной работы, так что я нес 11-часовой труд. Теперь будет легче».

А. Глазунов. Из писем к М. Коган-Либсон. 1909

«Я же признаюсь, что меня одно только интересует и заставляет не покидать консерватории, это общение с талантливыми молодыми силами. Насколько мне претит административная деятельность, настолько я чувствую себя бодрым на экзаменах и музыкальных вечерах, лишь только я замечаю в исполнении искру дарования».

А. Глазунов. Из письма к З. Цехновской. 1910

«На этой неделе начинаем прием в Консерваторию: с учащихся будет взиматься плата, размер которой еще не установлен. Бесплатные вакансии остануться для известного числа %. Стали чинить отопление, иначе будет неудобно брать с учащихся плату. За границу в ближайшее время ехать не придется, так как мои коллеги признали мое присутствие необходимым ввиду введения реформ. Я уже всем антрепренерам посла отказ с полной мотивировкой».

А. Глазунов. Из письма И. Раздольскому. 1922

Решением президиума Консерватории от 8 декабря 1920 г. Малому залу Консерватории было присвоено имя А.К. Глазунова.

«Невозможно переоценить ту благородную роль, которую играл в жизни консерватории А.К. Глазунов как директор. В истории консерватории он был первым директором, избранным Художественным советом (в 1905 г.). Всесторонняя забота о служебном персонале, необычайная чуткость к нуждам каждого ученика, доброжелательность, которая была заложена во всей натуре Глазунова, делали его предметом обожания и молодежи, и профессуры, и музыкальной общественности Петербурга».

А. Тер-Гевондян

«Глазунов – сын своей эпохи, сросшийся всеми корнями со средой, принявшей и воспитавшей его, и вместе с ней эволюционировавший, и до конца дней своих оставшийся верным ее заветам и ее духу».

О. фон Риземан

Глазунов создал мир счастья, веселья, покоя, полета, упоения, задумчивости и многого, многого другого, всегда счастливого, всегда ясного и глубокого, всегда необыкновенно благородного, крылатого...

А. Луначарский

Соратник композиторов «Могучей кучки», друг Бородина, дописавший по памяти его незавершенные сочинения, — и педагог, который в годы послереволюционной разрухи поддержал юного Шостаковича...

Ученик Балакирева и Римского-Корсакова. Его музыка проникнута оптимизмом, она всегда уравновешенна, классически ясна, светла и избегает резких контрастов. Все это относится к любому из жанров, использованных Глазуновым, но более всего — к симфониям, именно как симфонист он проявил себя наиболее полно. Девять симфоний Глазунова отличаются эпической широтой, пластичностью музыкального мышления, спокойным лиризмом, изяществом мелодических линий, тембровой ясностью, кристальной четкостью рельефной инструментовки, образцовой чистотой голосоведения. Общий тон его музыки всегда спокойно-объективный, симфонические концепции раскрываются в неторопливом развертывании, размеренном движении звуковых масс, в убедительных уравновешенных формах.

Александр Константинович Глазунов родился 10 августа 1865 года в Петербурге в семье книгоиздателя, происходившего из старинного купеческого рода. Жизнь дома текла спокойно и размеренно, по давно установившимся порядкам. От купеческого уклада предков ее отличала только музыка: все дышало ею. Мать была пианисткой, ученицей знаменитого Лешетицкого, и хотя профессионально ею не занималась, отдав себя полностью семье, музицировала много и с удовольствием. В доме бывали Балакирев, Римский-Корсаков, вечерами часто играли в 4 руки симфонии Моцарта, Бетховена, Шуберта, Шумана, Бородина. Звучали камерно-инструментальные пьесы, фортепианные сочинения Шопена, Глинки, Балакирева, Шумана. Отец, занимавшийся в основном делами фирмы, тоже музицировал — играл на фортепиано и скрипке.

Мальчик, очень рано проявивший музыкальное дарование, образование получил дома. Когда ему исполнилось 10 лет, была приглашена учительница, с которой, однако, Александр, развивавшийся быстро и своеобразно, не нашел общего языка: предлагаемые ею скучные упражнения ему не нравились, он предпочитал импровизировать и читать с листа. Значительно лучше пошло дело, когда к 12-летнему Глазунову был приглашен Еленковский — образованный музыкант, ученик Дрейшока. Вместо обычной для ребенка школы, он стал знакомить ученика с классической музыкой. В первый же год обучения у Еленковского юный Глазунов переиграл все фуги Баха, большое число сочинений Шопена. Много читая с листа, он познакомился со стилем разных авторов. В 13 лет, помимо фо
ртепиано, он играл на скрипке, затем научился играть на виолончели.

Константин Ильич Глазунов (1826-1914), отец композитора Глазунова

В 1878 мать показала Балакиреву первые сочинения сына. Маститый музыкант в простеньких и наивных детских попытках сумел разглядеть ростки свежих музыкальных мыслей, зерно несомненного таланта, и принял участие в развитии юного музыканта. С декабря 1879 года начались занятия с Римским-Корсаковым, который позже вспоминал: «элементарная теория музыки и сольфеджио оказались для него излишними» — настолько изощрен был слух ученика, огромно интуитивное понимание музыкальных законов. Всего несколько уроков заняло изучение гармонии, а занятия контрапунктом пошли одновременно с композицией. Скорость овладения материалом была такова, что к весне 1881 года, то есть неполных шестнадцати лет, Глазунов, учившийся в это время в реальном училище, стал автором своей Первой симфонии, с успехом исполненной публично 29 марта 1882 в одном из концертов Бесплатной музыкальной школы под управлением Балакирева. Изумлению публики не было границ, когда на бурные аплодисменты после исполнения вышел смущающийся мальчик в мундирчике «реалиста». Критика встретила юного композитора восторженно: Стасов называл его «юным Самсоном», «Орлом Константиновичем», Кюи — «оконченным музыкантом и сильным техником», восхищался способностью «выражать то, что он хочет, и так, как он хочет».

Первая симфония Глазунова, посвященная Римскому-Корсакову, произвела глубокое впечатление на М. Беляева — известного миллионера-мецената, который решил организовать ее исполнение в Европе. В 1883 он, будучи в Веймаре, рассказал о Глазунове Листу, и в следующем году симфония была исполнена под управлением Листа. Беляев привез Глазунова на европейскую премьеру. Лист произвел на юношу неизгладимое впечатление, одно из самых сильных в его жизни. Это была первая поездка Глазунова за рубеж, и Беляев решил не ограничиваться Веймаром. Он повез молодого человека в Швейцарию, Францию, затем путешественники переехали в Испанию и далее, в Африку. Переполненный впечатлениями, возвращался юноша домой, но и на обратном пути их было не меньше: посещение Байрейта, где он услышал «Парсифаля» Вагнера, знакомство с Сен-Сансом, новая встреча с Листом. «Желая платить дань своей родине, я выбираю ту форму, которая мне более симпатична», — так выразил Беляев свое отношение к делу развития русской музыки, которое кроме издательства включало в себя организацию Русских симфонических концертов, учреждение Глинкинских премий, устройство вечеров камерной музыки и квартетных конкурсов. Он отдал этому значительную часть своего капитала, распоряжаться которым по его завещанию должны были Римский-Корсаков, Лядов и Глазунов.

"Первая симфония Глазунова - произведение изумительное, пугающее даже преждевременной зрелостью"

"Он совершенно способен выражать то, что он хочет, и так, как он хочет... Симфония представляет прекрасное, замечательно талантливое произведение с самыми серьезными музыкальными достоинствами" - Цезарь Кюи о первой симфонии Глазунова, написанной им в неполных 16 лет

В 1881 году, то есть сразу после исполнения Первой симфонии, Глазунов вошел в кружок Балакирева, который двадцатью годами ранее получил название Могучей кучки. Балакирев принялся наставлять неофита с тем же жаром, с каким в те давние годы учил своих друзей. Однако отношения их не сложились. Время пришло другое, и Глазунов уже был достаточно профессиональным музыкантом, чтобы критически относиться к Балакиреву. У последнего же с годами характер приобрел деспотические черты и отчетливо проявлялась нетерпимость к чужим мнениям. Музыканты разошлись, хотя некоторое влияние Балакирева сказалось на жанровой картинности некоторых сочинений Глазунова, его внимании к музыке разных народов. Зато с Римским-Корсаковым самые добрые отношения сохранялись на протяжении почти тридцати лет, вплоть до смерти этого патриарха русской музыки.

Глазунов с педагогами Консерватории Вержбиловичем, Ларошем, Блуменфельдом. 1890-е.

На протяжении 80-х годов Глазунов пишет очень много. В 1883 году он окончил реальное училище и поступил вольнослушателем на историко-филологическое отделение Петербургского университета. Это было сделано не столько по внутреннему побуждению, сколько по семейным традициям — все Глазуновы считали необходимым иметь высшее образование, и композитор выбрал гуманитарное, дающее общую культуру и кругозор, необходимый серьезному художнику. Избавленный семьей от необходимости зарабатывать на жизнь, он полностью отдает себя творчеству. Складывается своеобразный метод работы, когда одновременно задумывается несколько сочинений в разных жанрах. Одно пишется в черновике, к другому появляются эскизы, третье находится уже в стадии корректуры. Так, почти одновременно написаны два квартета, две увертюры на греческие темы, две оркестровые серенады, оркестровые Лирическая поэма, элегия Памяти героя, «Грезы о Востоке», Вторая симфония, симфоническая фантазия «Лес»

За сочинением не забываются и дружеские связи. Теплое чувство связывает его со Стасовым, столь горячо приветствовавшим юный талант при его появлении. Тесны и дружеские отношения с Бородиным, который называл молодого друга «дорогим тезкой» и с большой заинтересованностью следил за его творчеством. Влияние Бородина явно сказывается на многих сочинениях Глазунова с их эпическими образами, былинностью, широким русским характером. Поэма «Стенька Разин», законченная уже после безвременной кончины Бородина, была посвящена Глазуновым его памяти. Огромную работу проделал молодой композитор и над наследием своего старшего друга, приводя в порядок черновые записи, вспоминая то, что Бородин играл ему, но не успел записать. Он записал по памяти и оркестровал две части Третьей симфонии, вместе с Римским-Корсаковым завершил оперу «Князь Игорь».

В 1888 году Глазунов впервые вышел на симфоническую эстраду в качестве дирижера с исполнением своей Лирической поэмы. Через полгода он уже выступал в Париже — во время Всемирной выставки — с исполнением «Стеньки Разина» и Второй симфонии. Нельзя сказать, что Глазунов стал выдающимся дирижером — для этого у него был неподходящий характер: слишком мягкий. «Я недавно получил замечание от одного из музыкантов оркестра, сказанное наедине, — делился Глазунов с Чайковским, для которого дирижирование тоже не было органичным. — Что я мало обращаю внимания на оттенки, что совершенно верно, так как их нужно требовать и добиваться, а мне иногда бывает просто неловко надоедать почтенным людям, из которых почти каждый вдвое старше меня. Мне несколько раз случалось просить играть piano — один раз исполнят просьбу (а не требование), а на следующий раз забудут об этом. Буду завтра изо всех сил заставлять себя „требовать“». С годами эта проблема исчезла: Глазунов стал пользоваться таким авторитетом, что требовать было не нужно: музыканты старались угадывать любое его желание и намерение. Его дирижерская деятельность продолжалась почти полвека, как в России, так и за рубежом.

Спокойный, добродушный и доброжелательный, Глазунов привлекал к себе многих. Он был дружен не только с петербургскими, но и со многими московскими музыкантами. Переписывался с Чайковским, сблизился с Танеевым, Рахманиновым, Скрябиным. Чаще всего встречи происходили на так называемых «беляевских пятницах» — вечерах, на которых звучала музыка, обсуждались прослушанные произведения. Популярность их была так велика, что родилась острота: «Жаль, что у Митрофана Петровича не бывает семи пятниц Hi неделе». Взаимная симпатия и уважение связывали Глазунова и с А. Рубинштейном, несмотря на большую разницу в возрасте. Именно Рубинштейну композитор посвятил свою Четвертую симфонию.

"Я большой поклонник Вашего таланта; я ужасно ценю и высоко ставлю серьезность Ваших стремлений, Вашу артистическую, так сказать, честность... Вы для меня во многих отношениях загадка. У Вас есть гениальность..."

Из письма П. И. Чайковского к Глазунову (1890)

Его известность, в том числе и за рубежом, неуклонно растет. Он часто выступает в качестве дирижера в городах Европы и Америки. В 1890 году ему заказывают Торжественный марш в честь открытия Всемирной Колумбовской выставки в Чикаго, этот марш отмечен как «наиболее вдохновенный» из всех, написанных для выставки. Глазунов бывает в Европе не только с гастролями: несколько лет подряд он отдыхает на курортах Германии, пользуясь случаем, слушает много музыки. Так, в 1895 году композитор посетил Берлин, Саксонскую Швейцарию, в Лейпциге слушал «Фиделио», в Дрездене — ряд вагнеровских опер, в Нюрнберге и Ахене был глубоко взволнован средневековой архитектурой, что позднее отразилось в симфонической сюите «Из Средних веков».

Он продолжает быть баловнем семьи и полностью освобожден от издательских дел, которые ведут отец и брат. Мать старается избавить его от малейших забот, но ее истинно русский купеческий характер проявляется во властности, даже деспотизме, с которым она это делает. На долгие годы, вплоть до ее кончины, Глазунов остается полностью под ее влиянием.

Фото с дарственной надписью: "Дорогому издателю-другу, Митрофану Петровичу Беляеву на память от любящего его и признательного А. Глазунова. 6 октября 1900 СПб."

В 1899 Глазунова приглашают профессором в Петербургскую консерваторию, вводят в состав дирекции Петербургского отделения РМО. Продолжается интенсивное творчество: к концу века Глазунов — автор пяти симфоний, балетов «Раймонда» и «Барышня-служанка», симфонических картин «Кремль» и «Весна», Торжественной кантаты в память столетия Пушкина, множества сочинений для голоса, камерных инструментов и ансамблей, мелких оркестровых пьес, в числе которые популярные концертные вальсы.

Все больше расширяется и его концертная деятельность. Его произведения в авторском исполнении звучат в Риме, Кельне, Берлине, Будапеште, Франкфурте, Монте-Карло. Особенно часто выступает композитор в Лондоне, где его очень любит публика. После смерти Беляева на Глазунова, совместно с Римским-Корсаковым и Лядовым, ложится ответственная обязанность — продолжать его дело, поддерживать творчество русских музыкантов теми способами, которые сложились за многие годы служения Беляева этому благородному делу.

В 1903 появляется одно из лучших сочинений Глазунова — Концерт для скрипки с оркестром, посвященный профессору Петербургской консерватории Л. Ауэр v и занявший почетное место в мировой скрипичной классике. Годом ранее была написана Седьмая симфония, в 1806-м — Восьмая, в 1810-м — последняя, Девятая. В последующие годы возникают два фортепианных концерта, балет «Времена года», фортепианные пьесы, романсы, небольшие оркестровые сочинения и камерные ансамбли.

Портрет Глазунова. Художник Серов

Но и консерватория занимает все большее место в его жизни. Он пользуется там настолько безусловным авторитетом, что в 1906 единогласно избирается ее директором. Этому предшествуют достаточно драматические события. После 9 января 1905, когда всколыхнулось все русское общество, начались студенческие волнения. Часть крупных московских музыкантов выступила в газете «Наши дни» с протестом против бесправия художников. В Петербурге эта статья нашла отклик. Вопросы художественной жизни и творчества, недостатки внутренней жизни консерватории обсуждались горячо. Настроения молодежи вылились в стихийную сходку, поскольку, по словам представителей учащихся, им было «необходимо устроить совещание для выяснения жгучих вопросов, касающихся их пребывания в консерватории». Произошло разделение на два лагеря, в результате чего Римский-Корсаков и Глазунов встали на сторону учащихся, тогда как во главе «охранителей порядка» оказался директор консерватории Бернгард.

Глазунов и Римский-Корсаков. Фото с дарственной надписью: "Г. Воробьеву на память о "Кащее" 27 марта 1905 от Н. Римского-Корсакова и А. Глазунова"

Глазунова избрали в специальную комиссию, которая должна была рассмотреть требования учащихся. Их общее собрание выработало новые положения учебной жизни, внутреннего распорядка консерватории, даже быта учеников. Одним из самых важных было решение прекратить занятия в знак солидарности с русской революцией. Директор отказался принять выдвинутые требования. В качестве паллиатива занятия были прерваны на масленичную неделю и должны были возобновиться 16 марта. Это вызвало стихийную сходку. На следующий день, когда волнующаяся толпа снова собралась у дверей консерватории, к ней вышли Римский-Корсаков и Глазунов, чтобы убедить собравшихся воздержаться от демонстрации (так объяснял Глазунов их появление). Дирекции же доложили, что два профессора возмущают учеников, и 19 марта последовал приказ об увольнении Римского-Корсакова. 20 марта Глазунов и Лядов обратились в дирекцию Русского музыкального общества, которому была подведомственна консерватория, со следующим заявлением: «Узнав об увольнении Римского-Корсакова, заслуженного профессора С.-Петербургской консерватории, имеем честь довести до сведения дирекции, что мы, к крайнему сожалению, не в состоянии продолжать нашу педагогическую деятельность в названном учреждении после свершившегося факта». Назавтра это заявление было опубликовано. Резолюция дирекции была — «С крайним сожалением принять к сведению».

Однако дело этим не закончилось. В него вмешались и другие профессора, в результате чего председателю РМО пришлось обратиться к Глазунову и Лядову с просьбой не оставлять консерватории. Те согласились на тягчайших для властей условиях — восстановление в должности Римского-Корсакова, помещение в печати официального извинения ему, возвращение исключенных за неблагонадежность учащихся. Руководство РМО не было готово принять такие условия, и события разворачивались далее: подали заявления об отставке наиболее видные профессора-исполнители А. Есипова, Ф. Блуменфельд и А. Вержбилович. Слушатели концертов РМО демонстративно возвращали свои билеты, было сорвано Десятое симфоническое собрание РМО, так как дирижер А. Хессин отказался провести концерт. Также было подано больше ста пятидесяти заявлений от учащихся об уходе. Наконец, как кульминация весенних волнений, была осуществлена силами учеников постановка оперы Римского-Корсакова «Кашей Бессмертный» с ее недвусмысленным, полным протеста и угрозы содержанием. Спектаклем, который завершился бурным выражением сочувствия автору, руководил Глазунов.

В июне 1905 Александр Константинович тяжело заболел. Серьезно опасались за его жизнь, временами думали, что он не доживет до утра. Выздоровление наступило только в августе. Композитор поправлялся телесно, но душевно ему было очень тяжело. «Скучает Саша по консерватории», — делилась мать с Римским-Корсаковым. Он не только скучал — одолевали мысли о тех талантах, которые пронесшимися событиями оказались выброшенными из консерватории. Возникла идея создать альтернативное учебное заведение — Национальную музыкальную академию. Идею поддержали друзья, было даже найдено помещение. Но пока необходимые документы ходили по инстанциям, преодолевая бюрократические препоны и рогатки, необходимость в создании такого заведения отпала: в январе 1906 консерватория получила автономию, опальные профессора возвратились в нее, причем впервые в ее истории на основе свободных выборов директором стал Глазунов.

На праздновании 25-летия творческой деятельности 17 марта 1907 года. Среди гостей С. И. Габель, А. А. Петров, Н. Н. Кедров, С. Н. Гладкая

На этой должности он оставался вплоть до 1928 года, пользуясь колоссальным заслуженным авторитетом и любовью педагогов и учеников. Именно авторитет большого музыканта, наследника Могучей кучки во многом помог ему провести консерваторию сквозь все перипетии революционных лет, когда шла непрерывная перестройка, реорганизация, ликвидации и т. п., сохранив лучшие ее традиции и педагогический состав.

Глазунов в своем рабочем кабинете в Санкт-Петербургской консерватории. 1912

Глазунову во многом обязана русская культура той блестящей плеядой выпускников — композиторов и исполнителей, которой она по праву гордится. Он не только преподавал и осуществлял руководство: присутствовал на всех экзаменах студентов всех специальностей, следил за их успехами. В голодные годы «выбивал» пайки и дополнительные стипендии для наиболее одаренных. Так он поддерживал юного Шостаковича — ходил к могущественному тогда Горькому хлопотать об оказании ему материальной помощи.

"Глазунов играл хорошо на фортепьяно, своеобразно, но хорошо... Часто он играл, не убирая из руки свою известную сигару. Он мог все играть, держа сигару между пальцами, даже самые сложные пассажи. Он читал каждую, даже многоголосную партитуру, с листа. Это звучало как игра оркестра" - Д. Шостакович

Встреча с Ф. Вейнгартнером в конференц-зале Консерватории. 1926

Но все больше он чувствовал себя одиноким, усталым, а иногда и беспомощным. Чуждая, часто враждебная жизнь, окружавшая его, выбивала почву из-под ног. В консерватории снова разгоралась борьба, но теперь уже он числился в ретроградах. Молодые, в том числе набиравший силу Асафьев, выступали против «устарелых методов преподавания элементарной теории, гармонии, которые и техники не дают и мастерства не создаю т», явно метя при этом в Глазунова. Он отмалчивался.

15 июня 1928 года композитор поехал в Вену, якобы в трехмесячную командировку на международны й конкурс. Считалось, что осенью он вернется, поэтому поехал налегке, с небольшим багажом. Однако с ним вместе отправилась Ольга Николаевна Гаврилова, которая в течение последних лет (после смерти матери композитора) вела его хозяйство. После Вены, в которой проходили торжества в память Шуберта, Глазунов побывал в Праге, Дрездене, Лейпциге, Веймаре, Эйзенахе, Бонне. Это было своего рода музыкальное паломниче ство по местам, связанным с великими композиторами прошлого. В сентябре он приехал в Париж, где и остался.

Глазунов с супругой. 1929

П ричиной невозвращенияГлазунова официально стала болезнь. Он действительно был болен, и правительственная коллегия на этом основании продлила ему командировку, оставив номинально в должности директора консерватории. До 1933 года он вел активную концертную деятельность — в Париже, Португалии, Испании. В Лиссабоне ассоциация музыкантов и художников сделала его своим почетным членом. Побывал он с гастролями и в США — Детройте, Чикаго, Бостоне, Нью-Йорке, — затем в турне, которое охватило Прагу, Варшаву и Вену.

Поездки становились все более трудными для стареющего больного музыканта, все больше времени он проводил в Париже. Там созданы его последние произведения: Концерт-баллада для виолончели с оркестром, посвященный П. Казальсу, Концерт для саксофона-альта со струнным оркестром, посвященный С. Рашеру, Эпическая поэма, Седьмой струнный квартет, органная фантазия, Квар тет для саксофонов, посвященный артистам квартета саксофонов Республиканской гвардии Парижа, фортепианные пьесы. Одна из них посвящена Елене, тогда носившей фамилию своей матери, Гавриловой, но скоро сменившей ее — Глазунов женился на своей верной спутнице и удочерил ее дочь от первого брака.

Последние годы жизни композитор провел в Париже, где и скончался 21 марта 1936 года. Он был положен в тройной гроб, один из которых был цинковым, запаянным. Похороны состоялись 13 марта на кладбище «nouveau cimetire de Neuilly». 14 сентября 1972 года прах Глазунова, был перенесен в Ленинград и захоронен в Некрополе Александро-Невской лавры.

xliby.ru ›Культурология ›111_simfonii/p19.php

Мальчик, очень рано проявивший музыкальное дарование, образование получил дома. Когда ему исполнилось 10 лет, была приглашена учительница, с которой, однако, Александр, развивавшийся быстро и своеобразно, не нашел общего языка: предлагаемые ею скучные упражнения ему не нравились, он предпочитал импровизировать и читать с листа. Значительно лучше пошло дело, когда к 12-летнему Глазунову был приглашен Еленковский — образованный музыкант, ученик Дрейшока. Вместо обычной для ребенка школы, он стал знакомить ученика с классической музыкой. В первый же год обучения у Еленковского юный Глазунов переиграл все фуги Баха, большое число сочинений Шопена. Много читая с листа, он познакомился со стилем разных авторов. В 13 лет, помимо фо ртепиано, он играл на скрипке, затем научился играть на виолончели.

Константин Ильич Глазунов (1826-1914), отец композитора Глазунова

В 1878 мать показала Балакиреву первые сочинения сына. Маститый музыкант в простеньких и наивных детских попытках сумел разглядеть ростки свежих музыкальных мыслей, зерно несомненного таланта, и принял участие в развитии юного музыканта. С декабря 1879 начались занятия с Римским-Корсаковым, который позже вспоминал: «элементарная теория музыки и сольфеджио оказались для него излишними» — настолько изощрен был слух ученика, огромно интуитивное понимание музыкальных законов. Всего несколько уроков заняло изучение гармонии, а занятия контрапунктом пошли одновременно с композицией. Скорость овладения материалом была такова, что к весне 1881, то есть неполных шестнадцати лет, Глазунов, учившийся в это время в реальном училище, стал автором своей Первой симфонии, с успехом исполненной публично 29 марта 1882 в одном из концертов Бесплатной музыкальной школы под управлением Балакирева. Изумлению публики не было границ, когда на бурные аплодисменты после исполнения вышел смущающийся мальчик в мундирчике «реалиста». Критика встретила юного композитора восторженно: Стасов называл его «юным Самсоном», «Орлом Константиновичем», Кюи — «оконченным музыкантом и сильным техником», восхищался способностью «выражать то, что он хочет, и так, как он хочет».

"Первая симфония Глазунова - произведение изумительное, пугающее даже преждевременной зрелостью"

В 1881, то есть сразу после исполнения Первой симфонии, Глазунов вошел в кружок Балакирева, который двадцатью годами ранее получил название Могучей кучки. Балакирев принялся наставлять неофита с тем же жаром, с каким в те давние годы учил своих друзей. Однако отношения их не сложились. Время пришло другое, и Глазунов уже был достаточно профессиональным музыкантом, чтобы критически относиться к Балакиреву. У последнего же с годами характер приобрел деспотические черты и отчетливо проявлялась нетерпимость к чужим мнениям. Музыканты разошлись, хотя некоторое влияние Балакирева сказалось на жанровой картинности некоторых сочинений Глазунова, его внимании к музыке разных народов. Зато с Римским-Корсаковым самые добрые отношения сохранялись на протяжении почти тридцати лет, вплоть до смерти этого патриарха русской музыки.

Глазунов с педагогами Консерватории Вержбиловичем, Ларошем, Блуменфельдом. 1890-е.

В 1888 Глазунов впервые вышел на симфоническую эстраду в качестве дирижера с исполнением своей Лирической поэмы. Через полгода он уже выступал в Париже — во время Всемирной выставки — с исполнением «Стеньки Разина» и Второй симфонии. Нельзя сказать, что Глазунов стал выдающимся дирижером — для этого у него был неподходящий характер: слишком мягкий. «Я недавно получил замечание от одного из музыкантов оркестра, сказанное наедине, — делился Глазунов с Чайковским, для которого дирижирование тоже не было органичным. — Что я мало обращаю внимания на оттенки, что совершенно верно, так как их нужно требовать и добиваться, а мне иногда бывает просто неловко надоедать почтенным людям, из которых почти каждый вдвое старше меня. Мне несколько раз случалось просить играть piano — один раз исполнят просьбу (а не требование), а на следующий раз забудут об этом. Буду завтра изо всех сил заставлять себя „требовать“». С годами эта проблема исчезла: Глазунов стал пользоваться таким авторитетом, что требовать было не нужно: музыканты старались угадывать любое его желание и намерение. Его дирижерская деятельность продолжалась почти полвека, как в России, так и за рубежом.

Спокойный, добродушный и доброжелательный, Глазунов привлекал к себе многих. Он был дружен не только с петербургскими, но и со многими московскими музыкантами. Переписывался с Чайковским, сблизился с Танеевым, Рахманиновым, Скрябиным. Чаще всего встречи происходили на так называемых «беляевских пятницах» — вечерах, на которых звучала музыка, обсуждались прослушанные произведения. Популярность их была так велика, что родилась острота: «Жаль, что у Митрофана Петровича не бывает семи пятниц Hi неделе». Взаимная симпатия и уважение связывали Глазунова и с Рубинштейном, несмотря на большую разницу в возрасте. Именно Рубинштейну композитор посвятил свою Четвертую симфонию.

На праздновании 25-летия творческой деятельности 17 марта 1907. Среди гостей С. И. Габель, А. А. Петров, Н. Н. Кедров, С. Н. Гладкая

На этой должности он оставался вплоть до 1928 года, пользуясь колоссальным заслуженным авторитетом и любовью педагогов и учеников. Именно авторитет большого музыканта, наследника Могучей кучки во многом помог ему провести консерваторию сквозь все перипетии революционных лет, когда шла непрерывная перестройка, реорганизация, ликвидации, сохранив лучшие ее традиции и педагогический состав.

Глазунов в своем рабочем кабинете в Санкт-Петербургской консерватории. 1912

Встреча с Ф. Вейнгартнером в конференц-зале Консерватории. 1926

Глазунов с супругой. 1929

П ричиной невозвращения Глазунова официально стала болезнь. Он действительно был болен, и правительственная коллегия на этом основании продлила ему командировку, оставив номинально в должности директора консерватории. До 1933 Александр Гдазунов вел активную концертную деятельность в Париже, Португалии, Испании. В Лиссабоне ассоциация музыкантов и художников сделала его своим почетным членом. Побывал он с гастролями и в США — Детройте, Чикаго, Бостоне, Нью-Йорке, — затем в турне, которое охватило Прагу, Варшаву и Вену.

Поездки становились все более трудными для стареющего больного музыканта, все больше времени он проводил в Париже. Там созданы его последние произведения: Концерт-баллада для виолончели с оркестром, посвященный Казальсу, Концерт для саксофона-альта со струнным оркестром, посвященный Рашеру, Эпическая поэма, Седьмой струнный квартет, органная фантазия, Квар тет для саксофонов, посвященный артистам квартета саксофонов Республиканской гвардии Парижа, фортепианные пьесы. Одна из них посвящена Елене, тогда носившей фамилию своей матери, Гавриловой, но скоро сменившей ее — Глазунов женился на своей верной спутнице и удочерил ее дочь от первого брака.

xliby.ru ›Культурология ›111_simfonii/p19.php